Никому не уйти - Страница 42

— Как поживаете, мой юный друг?

— Замечательно, мистер Дорффманн, — ответил Франклин, входя в просторный кабинет издателя, который занимал застекленный угол здания. Это помещение отличалось безукоризненным порядком, явно контрастируя на фоне соседних кабинетов и коридоров, заваленных небрежно сложенными стопками рукописей, корректурных листов, различных документов, книг, опубликованных другими издательствами, а также конвертов с марками и пакетов, предназначенных для отправки в университетские издательства по всей стране.

— Сколько же мы с вами не виделись? — спросил Дорффманн.

— Почти шесть месяцев.

— Ай-ай-ай! Маловато я встречаюсь со своими писателями. Да, надо бы мне почаще ездить по стране. Знаете, я получаю гораздо больше известий от нашей дорогой Эды, чем от вас!

— От моей матери?

Издатель — низенький, очень полный, абсолютно лысый человек с добродушным, но при этом плутоватым взглядом (в нем чувствовались и любезность, и расчетливость) — улыбнулся Франклину и уселся в свое кресло.

— Она, похоже, затеяла какую-то большую работу, связанную с творчеством Оноре де Бальзака, — сказал он.

— Правда? Мне она об этом еще не говорила.

Дорффманн вскинул руки вверх.

— А знаете почему? Эда боится, что вы попытаетесь ее отговорить! Кстати, лично мне не удалось этого сделать, хотя я не раз и не два пытался переубедить ее. Вы только представьте себе: ей пришла в голову идея проанализировать романы Бальзака — все до одного!

Издатель закивал головой с таким видом, как будто его собеседник от подобной новости удивленно вскрикнул или подскочил со стула.

— Да уж, дело нешуточное, — улыбнувшись, произнес Франклин.

— Вот и я о том же. Это какое-то безумие.

Франклин хорошо знал свою мать, а потому понимал, что навязать ей чье-то мнение — пустая трата времени. Эда Франклин никогда не принимала решений, предварительно не обдумав их самым тщательным образом.

— А вы, Фрэнк? — осведомился издатель. — Я, конечно, не хочу показаться суетливым, но, как вы сами понимаете, нам следовало бы воспользоваться тем прекрасным впечатлением, которое произвело ваше эссе. Нужно ковать железо, пока оно горячо. У вас есть какие-нибудь творческие замыслы?

Издатель отодвинул кресло назад и попытался — на чисто американский манер — взгромоздить свои ноги в туфлях на стол, чтобы быть похожим на сидящего в своем кабинете кинопродюсера. Однако у него ничего не получилось: помешал кругленький живот. Убавив пыл, Дорффманн ограничился тем, что поправил вязаный галстук и сложил руки на своем злополучном пузе.

— Да, есть, — ответил Франклин. — Есть замыслы. И совсем свежие.

— Прекрасно! И в чем же они заключаются? Еще одно эссе?

— Нет. Роман.

Дорффманн нахмурился.

— Вот как? — сдержанно произнес он и на какое-то время замолчал. Слова Франклина смутили его: в «Бенчмарк Алтай Паблишинг» не очень-то любили связываться с романами. — В самом деле? — спросил издатель после паузы. — И что же это за роман?

— Пока что я вам ничего не скажу. Идея еще толком не созрела. Дайте мне поглубже погрузиться в тему, а там посмотрим.

— Ну хорошо, — кивнул Дорффманн. — Понимаю.

Тем не менее издатель тут же принялся тактично объяснять гостю, что, изложив в эссе свои взгляды на великих писателей-романистов прошлого, он, Франклин, при написании собственного романа подвергает себя риску. Фрэнк может потерпеть полное фиаско, если его роман окажется не на том уровне критики, которую он высказывал в адрес произведений Толстого и Кафки.

Однако подобные увещевания ничуть не переубедили Франклина.

— Ну, какая мать, такой и сын! — усмехнулся Дорффманн. — Однако же, как бы там ни было, я не хочу потерять такого писателя, как вы, и принимать поспешных решений. У вас есть хотя бы название для вашего романа?

Вопрос издателя застал Франклина врасплох: над тем, как назвать свое будущее произведение, он еще даже не думал. Впрочем, ему тут же пришла в голову идея.

— «Романист», — сказал он.

Дорффманн записал его на чистом листке своего еженедельника.

— Смело, очень смело, — задумчиво пробормотал он. — О событиях современной жизни?

— Да. Буквально самые свежие события.

Франклин утаил от издателя, что мысль о написании романа возникла у него случайно, когда он оказался в ситуации, в которой, к его недавней зависти, находились некоторые писатели, чаще всего авторы детективных романов. Многие из них были хорошо знакомы с журналистами, полицейскими, частными сыщиками, специалистами по криминологии, судебно-медицинскими экспертами, бывшими сотрудниками ФБР — в общем, с теми, кто мог рассказать им о совершенных убийствах, об их исполнителях и жертвах, а заодно о подробностях этих преступлений, мало известных широкой публике. Фрэнку же волею случая удалось сблизиться с самим начальником полиции штата Нью-Хэмпшир! Он, Франклин, станет своего рода свидетелем настоящего расследования, и если он будет достаточно внимательным и целеустремленным, то сумеет использовать материалы для своего романа, взятые прямо из первоисточника. Пока что представленный ему Шериданом образ Боза как «убийцы-писателя» казался Франклину не очень правдоподобным для реальной жизни, но при этом вполне подходящим для литературного произведения… Фрэнк уже несколько лет подыскивал для себя интересный сюжет — и вот такой сюжет сам свалился ему на голову в университете «Деррисдир»!

— Ну что ж, хорошо, — отозвался издатель. — Давайте прямо сейчас заключим контракт. Но вы, надеюсь, не будете при этом излишне алчным, не так ли? Видите ли, если бы вы взялись написать эссе такого же типа, как «Тяга к перу, или Писатели за работой», то не услышали бы от меня подобных слов. А вот роман… Это, как вы и сами понимаете, прыжок в неизвестность!